Поиски путей - Страница 45

— Совсем просто. Я слышал твою речь и видел ваши знаки, отличающиеся от наших, но не настолько, чтобы их нельзя было узнать. Потом я разыскал в библиотеке Дворца несколько лянчинских книг и обратился к Учителю Эг-Ау — он объяснил, как надлежит читать ваши знаки правильно. Вот и всё.

— Это — здорово. Тогда покажи мне, как читать. Покажи сейчас… хотя… ох, я же всё перепутаю…

— Ничего, — насмешливый огонёк в глазах Ар-Неля вспыхнул заметнее. — Я знаю способ научить тебя различать. Дай мне ещё одну кисть.

Анну снял кисть с подставки. Ар-Нель обмакнул её в воду и отложил в сторону. Взял другую, в туши.

— Взгляни. Вот наш знак "Ли". А вот ваш "Ль". Видишь разницу?

Анну кивнул.

— И сходство?

— Ну да.

— Теперь протяни руку ладонью вверх. И закрой глаза, дорогой друг.

— Ну и в чём подвох? — Анну честно зажмурился, протянул руку — и тут же ощутил легчайшее прикосновение мокрой кисти, от которого по всем нервам мгновенно растёкся жидкий огонь. Раньше, чем успел осмыслить происходящее, Анну поймал запястье Ар-Неля, дёрнул на себя, подставил локоть — Ар-Нель успел блокировать удар каким-то чудом. Его взгляд показался Анну наигранно удивлённым:

— О, Небо! Ты что же, хотел сломать мне шею? За эту детскую выходку со знаками на ладони?

Анну, тяжело дыша, отпустил его. Сказал, глядя в стену:

— Не смей так делать, язычник. Иначе я… я не ручаюсь за себя.

— Прости, — сказал Ар-Нель кротко. — Я снова ударил сильнее, чем нужно — и без предупреждения. Я не думал, что для тебя это окажется таким… жестоким.

Анну взглянул Ар-Нелю в лицо.

— Как ты не понимаешь! — сказал он с мукой. — Я же думаю о тебе. Я стараюсь избежать… плохого избежать. Зла. Нам нельзя разговаривать, нам нельзя драться, нам нельзя заниматься твоей каллиграфией — это мою душу губит и твою может погубить! Ты, Ар-Нель — ты хоть соображаешь, что с тобой будет, если я… если мы — по-настоящему? Ну, ты понимаешь — по-настоящему… сразимся, как вы говорите — и я… если мой поединок останется, короче.

— Что ж тут непонятного? — усмехнулся Ар-Нель. — Предполагается, что я стану твоей рабыней.

— Всего-навсего! Пустяк, по-твоему?!

— Заклеймишь меня, — продолжал Ар-Нель спокойно, с еле заметной улыбкой, отложив кисть и рисуя пальцем на лбу какие-то знаки — видимо, то, что с точки зрения язычника изображало татуировку рабыни Прайда. — Бросишь переламываться в обществе старых ведьм, которые когда-то были вашими красотками. Будешь приходить, когда захочешь близости — и уходить сразу после неё, чтобы не испачкаться об меня… Не посмеешь больше слушать меня — потому что позор на голову слушающего женщину… Я потеряю не только Имя Семьи, но и собственное маленькое имя: ты придумаешь мне кличку, как лошади или собаке… Что ещё? Ах, да — мне больше никогда не коснуться оружия — и не учить фехтованию наших детей. Да и детей не будет — твои люди заберут их, как только дети бросят пить молоко. Пустой сосуд, не так ли? Я вспомнил всё, рассказанное тобой? Ничего не забыл?

Мягкий весенний свет из открытого окна золотил его волосы, ветер играл выбившейся прядью, листками бумаги на столике — солнечный свет растопил лёд в иссиня-серых глазах Ар-Неля. В его тоне Анну услышал не отвратительную покорность судьбе, а ту самую, отчаянно желанную нотку — насмешливый вызов и призыв одновременно. Но ведь — невозможно, невозможно! Именно с Ар-Нелем всё, чётко и верно перечисленное — невозможно!

— Этого не будет, — еле выговорил Анну — в горле ком стоял. — Не смогу тебя унизить.

— Анну, ты видишь, — весело продолжал Ар-Нель как ни в чём не бывало, будто и не говорил о кошмарных вещах, как о самых банальных житейских пустяках, — ты сам видишь, дорогой мой, насколько мне выгоднее победить тебя? И тебе это тоже выгодно, кстати. Я сделаю всё, чтобы ты страдал поменьше, ты будешь уважаем и любим в качестве моей…

Кровь бросилась Анну в лицо. Призыв? Да демона он призывает, а не человека! Анну вскочил, схватил Ар-Неля за воротник, поднял и подтащил к себе — ожерелье Ча из светлых жемчужин порвалось, жемчуг раскатился по полу.

— Не смей так говорить! — рявкнул Анну. — Не смей так думать, северянин! Я — я бы просто умер, и всё, но этого тоже не будет, потому что не будет никакого поединка! Между нами — границы, вера! Мы — вассалы разных владык, тебе ясно?! Мне надо предать Льва, надо веру, надо предать Лянчин, надо предать отца, мне надо себя предать — чтобы скрестить с тобой мечи — но этого не будет. Точка!

Лицо Ар-Неля тут же превратилось в снежную маску северянина-аристократа — ещё более холодного, чем здешние бойцы.

— Конечно, не будет, — сказал он, чуть поведя плечом. — Отпусти, сделай милость, мою одежду — это неприлично. Я вижу, моё общество тебе наскучило: нельзя слишком долго досаждать правоверному Львёнку грамматикой и фривольностями, не так ли?

Анну безнадёжно опустил руки. Сказал, глядя, как Ар-Нель поправляет рубашку:

— Прости меня. Я… я вообразил, Творец знает, что. Мы — аристократы, так? Бойцы из разных Прайдов? Нам можно быть друзьями, только друзьями — и я больше не посмею… да и то… всё это глупо. Не уходи.

Ар-Нель взглянул с очевидной иронией.

— Твоя дружба стоила мне подарка, присланного Матерью. Полагаешь, Мужчина может дружить с Юношей на равных? У нас говорят, что у Юноши из хорошей Семьи не бывает друзей — только слуги, враги, никто и возлюбленные, но тебе я поверю. Твоя душа заточена иначе — давай попробуем остаться друзьями. Но в этом случае — будь добр, Анну, не распускай руки, если поединок не заявлен.