Поиски путей - Страница 17

А что сталось с моей женой? Ах, она умерла во время эпидемии… какое тяжёлое горе… Вместе с детьми? Он скорбит вместе со мной. А сколько нам с женой было лет, когда мы скрестили клинки? Ах, по двадцать пять… серьёзные лета. Нет-нет, женщина может красиво пройти метаморфозу и в тридцать, но вот здоровье… роды… Лично он бы не посоветовал так долго ждать судьбы. У совсем юных тело упруго и текуче, как вода — вот, взгляните на Государыню! Ещё не прошло и месяца с поединка, а она уже готова бегать, скакать верхом и играть в спарринг с подругами и августейшим супругом… молодость — великое дело… Вот увидите, не пройдёт и пары лет, как она подарит Государю здорового наследника!

Это он к тому, что мне не годится жить в одиночества, а выбирать следует юных, хе. Он готов найти мне подходящую рабыню — я отказываюсь. Рассказываю о Ри-Ё, объясняю, что не могу резать человека без поединка, а поединок "палка против меча" вызывает у меня омерзение самой идеей. В масленых круглых глазках Ун-Ли появляется намёк на искреннее уважение — и он заговаривает о благородных вдовах. Я обещаю подумать.

А Ун-Ли доверительно сообщает, что по просьбе самого Государя собирается устраивать судьбы братишек Ра. Господа Л-Та, которым вернули многие древние привилегии Семьи, купили дом в Столице, часто бывают при дворе… у них был там какой-то… в деревне… который никак не мог устроить судьбу Великолепного Господина Н-До — так вот, грустную участь Старшего Брата не годится разделять младшим детям из такой важной Семьи, близкой к Вершине Горы. Нехорошо, когда у Князей Крови нет судьбы. Ун-Ли рассматривает родословные и знаки Земли и Неба у самых интересных молодых людей Столицы…

Ага. Юу, скорее всего, отбегался на свободе. Каково-то ему будет меряться силами с бойцом из Столицы? Но, как бы с Юу не вышло — Ма-И ещё сложнее. Этот парнишка, худенький, бледный, болезненный, мучительно застенчивый и нелюдимый, не рискующий заходить к собственной августейшей сестрёнке, когда она не одна — не идеал он по здешним меркам. Совсем не идеал, к тому же — боец очень посредственный. Династический союз… и убьют его в поединке, как пить дать.

Смерть Официального Партнёра — самый лёгкий способ отделаться от небесных знамений и родительской воли. Я его не люблю — Небеса против — Небеса направили мою руку — я убил — найду другого. Убийство на поединке убийством не считается — это перст Судьбы. Если парень — не Всегда-Господин, он инстинктивно стремится скрестить клинки с достойным соперником, даже если "звёзды против"; обычно это удаётся. Я увеличил жизнь Ма-И всего на полгода. Грустно. Я думал, после такого везения он хоть немного поживёт…

Я пытаюсь плавно перевести разговор на южан — но тут нас с Гадальщиком отвлекают вопли и свист из дворцового сада. Такие звуки — не для здешних мест: мы оба вскакиваем, чтобы подбежать к окну. Окно в апартаментах Гадальщика рядом с дворцовой часовней — прозрачное, из стеклянных шестиугольников в тонкой свинцовой оплётке.

Через эти стеклянные соты я вижу невероятную картину.

На широкой площади напротив Золотых Ворот — неожиданная толпа! Вперемежку: высшая знать Кши-На, преклонного возраста Господа Смотрители, улюлюкающие, как мальчишки, визжащие от восторга придворные дамы в мехах и золотом шитье, свистящие и размахивающие руками угрюмые воины-волчата с юга, королевские гвардейцы в светлых полушубках, по-гусарски скинутых с одного плеча… А в центре широкого круга — бойцы. С тростником.

В одном из них узнаю посла постарше. Ему года двадцать четыре, я думаю, или двадцать пять, он плотный хмурый парень, жёсткий, с тёмной, как у земных арабов, физиономией, длинными и узкими кофейного цвета глазами, сломанным носом, выступающими скулами и подбородком с ямкой — но сейчас от его хмурости и следа не осталось, выражение лица — воплощение азарта. А второй — милый-дорогой Ча. Собственной персоной.

Псих. Ар-Нель — просто псих.

Мы с Гадальщиком переглядываемся, хватаем плащи — и выскакиваем на двор. Я перепрыгиваю на лестнице через три ступеньки и думаю, что Ча дурит, что уже по той малости, которую я успел узнать о южанах, такие весёлые игры в Лянчине не в чести. Что может вступить в башку чужака? Оскорбится — ещё не худший случай. При дворе поговаривают о том, что рабам на лице выжигают клеймо с эмблемой владельца — а потенциальным рабом эти гады считают любого северянина! Куда, куда суётся…

Я влетаю в толпу в тот момент, когда посол наносит сокрушительный удар — отшвыривает Ар-Неля назад шага на четыре, тот едва удерживается на ногах. Волчата восхищённо орут. Ещё бы они не веселились: Ча — ниже южанина на голову, тоньше, да ещё и младше. Со стороны — безнадёжный спарринг…

Посол прёт, как танк, и бьёт так, что палки трещат. Ар-Неля спасает скорость и гибкость — вот это есть, он быстрее южанина. Ча уворачивается с обычной снисходительной улыбочкой; я вдруг понимаю, что он даже не запыхался. У посла глаза блестят, опасная усмешка; он говорит между выпадами:

— Ты — степная мышь, Ар-Нель, такая мышь — шустрая, но лёгкая, — посол чистенько говорит на Кши-На, между прочим. Правильно, хоть и с акцентом.

Волчата хохочут.

Ар-Нель успевает сделать небрежный жест свободной рукой между выпадами.

— Ах, Анну, что-то подсказывает мне, что такие крупные коты, как Львята, неважно ловят мышей!

Посол лупит наотмашь где-то на уровне колен — Ар-Нель шикарно перепрыгивает палку, уклоняется от следующего удара — врезает торец тростника послу в грудь, так, что тот шатается. У посла потрясающе удивлённая физиономия, глаза расширились. Двор Государя Кши-На вскидывает кулаки, радостно вопит.